Читаем без скачивания Рассказы_2 [Сборник 2] - Роберт Хайнлайн

— Разумеется, можете, по инстанции, через свой департамент. Возможно, вы его даже убедите. Но что он сделает?

— Как — что? Все! Ведь он же президент!

— Подождите! Вот вы, например, директор Морской обсерватории. Представьте, что вы взяли молоток и вознамерились разбить главный телескоп. Что у вас выйдет?

— Да, пожалуй, ничего, — согласился Харрингтон. — Мы с нашего малютки глаз не спускаем. Охрана…

— Так и президент ничего не может решать самостоятельно, — продолжал Ленц. — Допускаю, тут еще мог бы повлиять Конгресс, поскольку Комиссия по атомной энергии от него зависит. Но что вы скажете о приятной перспективе читать нашим конгрессменам курс элементарной механики?

Эту перспективу Харрингтон сразу же отверг, однако не сдался.

— Есть другой путь! — сказал он. — Конгресс зависит от общественного мнения. Нам нужно только убедить народ что реактор представляет собой смертельную угрозу для всего человечества. А это можно сделать и не прибегая к высшей математике.

— Да, конечно, — согласился Ленц. — Вы можете поднять шум и перепугать всех до полусмерти. Вы можете вызвать такую панику, какой еще не видела даже эта полусумасшедшая страна. Ну уж нет, спасибо!

— Хорошо, но что в таком случае предлагаете вы?

Ленц немного подумал, прежде чем ответить.

— Это почти безнадежно, однако попробуем вколотить в головы директоров компании хоть крупицу здравого смысла.

Кинг, который, несмотря на усталость, внимательно следил за разговором, спросил:

— А как вы это сделаете?

— Не знаю, — признался Ленц. — Мне надо подумать. Но это мне кажется самым верным путем. Если у нас ничего не выйдет, можно вернуться к варианту Харрингтона — к широкой кампании в печати.

Харрингтон взглянул на часы довольно необычной формы и присвистнул:

— Боже правый, я забыл о времени! Официально я сейчас должен быть в Центральной обсерватории.

Кинг невольно заметил время, которое показывали часы Харрингтона.

— Сейчас не может быть так поздно! — возразил он. Харрингтон удивленно посмотрел на него, потом рассмеялся.

— Конечно, здесь сейчас на два часа меньше! Но мои часы радиосинхронизированы с городскими часами в Вашингтоне, а там другой пояс.

— Вы сказали "радиосинхронизированы"?

— Да. Остроумно, не правда ли? — Харрингтон показал свои часы. — Я называю их телехронометром. Это племянник придумал специально для меня. Голова парень! Он далеко пойдет. Конечно, — лицо его омрачилось, словно эта маленькая интерлюдия только подчеркнула весь ужас нависшей над ними угрозы, — конечно, если кто‑нибудь из нас останется в живых!

Вспыхнула сигнальная лампочка, на экране возникло лицо Штейнке. Кинг выслушал его и сказал:

— Машина ждет вас, доктор Ленц.

— Пусть ею воспользуется капитан Харрингтон.

— Значит, вы не улетаете в Чикаго?

— Нет. Ситуация изменилась. Если вы не возражаете, я еще попытаюсь кое‑что сделать.

В следующую пятницу, когда Штейнке ввел Ленца в кабинет Кинга, тот встретил гостя чуть ли не с распростертыми объятиями:

— Откуда вы взялись, доктор? Я и не ждал вас раньше чем через часдва.

— Только что прибыл. Чтобы не ждать, я нанял машину.

— Что‑нибудь удалось?

— Ничего. Они твердят свое: "Независимые эксперты утверждают, что расчеты Дестрея безупречны, а потому компания не потерпит истерических настроений среди своих служащих".

Кинг забарабанил по столу, уставившись в пространство. Потом он круто повернулся к Ленцу и сказал:

— А вы не считаете, что президент компании прав?

— Что вы имеете в виду?

— Может быть, мы все трое — вы, я и Харрингтон — попросту заработались и свихнулись?

— Исключено.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я нашел других "независимых" экспертов, которые не работают на компанию, и дал им проверить расчеты Харрингтона. Все сходится.

Ленц не стал упоминать о том, что устроил эту проверку отчасти потому, что не был до конца уверен в здравом смысле самого генералдиректора.

Кинг резко наклонился и нажал кнопку.

— Сделаем одну попытку, — объяснил он. — Посмотрим, удастся мне напугать этого болвана Диксона или нет. Штейнке! Соедините меня с мистером Диксоном.

— Слушаюсь, сэр.

Минуты через две экран видеофона ожил, и на нем возникла физиономия президента компании Диксона. Он был не у себя, а в зале совета директоров энергетической компании в Джерси‑Сити.

— Да! — сказал Диксон. — Это вы, генерал‑директор? Голос его был одновременно ворчлив и добродушен.

— Мистер Диксон, — начал Кинг. — Я потревожил вас, чтобы объяснить вам всю серьезность действий компании.

Моя репутация ученого позволяет мне утверждать, что Харрингтон полностью доказал…

— Ах, вы об этом? Мистер Кинг, я думал, вы поняли, что с этим уже покончено.

— Но, мистер Диксон…

— Прошу вас, генерал‑директор! Если бы действительно было хоть какое‑то основание для опасений, неужели бы я колебался? Знаете ли, у меня самого есть дети и внуки…

— Именно потому…

— Именно потому мы стараемся вести дела компании так, чтобы избегать ненужного риска и приносить пользу обществу. Но у нас, кроме того, есть и ответственность. Сотни и тысячи вкладчиков рассчитывают на приличные дивиденды.

— Я приму это к сведению, мистер президент! — процедил Кинг ледяным тоном.

— Бросьте, мистер Кинг, не обижайтесь. Кстати, хорошо, что вы меня вызвали. Только что закончилось специальное заседание совета. Мы решили дать вам возможность выйти в отставку — разумеется, с сохранением полного оклада.

— Я не подавал в отставку!

— Знаю, мистер Кинг! Однако совет решил, что вы…

— Понимаю. Прощайте!

Кинг выключил экран и повернулся к Ленцу.

— "С сохранением полного оклада"! — повторил он. — Я могу теперь жить безбедно до конца моих дней и наслаждаться жизнью, как в морге!

— Совершенно верно, — согласился Ленц. — Ну что ж, испробовали этот путь. Полагаю, теперь можно позвонить Харрингтону. Пусть попробует чего‑нибудь добиться через печать и наших политиканов.

— Да, пусть попробует, — повторил Кинг с отсутствующим видом. — Вы возвращаетесь в Чикаго?

— Нет, — пробормотал Ленц. — Нет. Я, пожалуй, полечу прямо в ЛосАнджелес, а оттуда на вечерней ракете махну прямо к антиподам.

Кинг посмотрел на него с удивлением, но промолчал.

— Я сделал здесь все, что мог, — ответил Ленц на его невысказанный вопрос. — И я предпочитаю быть живым пастухом в Австралии, чем мертвым психиатром в Чикаго.